"Эмилия рассчитала, как ей истратить деньги, которые она выручит от продажи шали: кроме костюмчика, она может купить книги, о которых Джорджи мечтал, и заплатить за ученье в школе за полгода. Хватит и на то, чтобы подарить отцу новый плащ вместо его единственной старой шинели. Она не ошиблась в ценности подарка майора: шаль была прекрасная, очень тонкая, и купец сделал весьма выгодную покупку, заплатив ей двадцать гиней.
Восхищенная и взволнованная, Эмилия побежала со своим богатством в магазин Дартона, у собора св. Павла, и купила там книжки «Помощник родителям» и «История Сэндфорда и Мертона», о которых мечтал Джорджи, затем села со своим пакетом в омнибус и весело покатила домой. Там она, присев за стол, с особым удовольствием вывела своим изящным мелким почерком на первом листке каждого томика: «Джорджу Осборну рождественский подарок от любящей матери». Томики эти с красивой аккуратной надписью сохранились до сих пор.
Она только что вышла из своей комнаты с книжками в руках, чтобы положить их на стол, где сын должен был их найти по приходе из школы, как в коридоре встретилась с матерью. Семь маленьких томиков в тисненных золотом переплетах бросились в глаза старой леди.
— Это что? — спросила она.
— Книги для Джорджи, — отвечала Эмилия, краснея. — Я… я… обещала подарить ему на Рождество.
— Книжки! — воскликнула старая леди с негодованием. — Книжки, когда вся семья сидит без хлеба! Книжки! Когда, для того чтобы содержать тебя и твоего сына в довольстве и спасти от тюрьмы твоего дорогого отца, я продала все до одной безделушки и индийскую шаль со своих плеч! Все, и даже ложки, лишь бы поставщики не могли оскорблять нас и мистер Клеп, который имеет на это право, получил свою плату; потому что он не какой-нибудь сквалыга-хозяин, а добрейший человек и отец семейства. Эмилия, ты разрываешь мне сердце своими книжками и своим сыном, которого губишь, потому что не хочешь с ним расстаться! О Эмилия, я молю бога, чтобы твой ребенок не доставил тебе столько горя, сколько я видела от своих детей. Джоз бросает отца на старости лет, а тут еще Джордж, который мог бы быть богатым и обеспеченным, ходит в школу, как лорд, с золотыми часами и цепочкой, когда у моего милого, дорогого старого мужа нет и… и… шиллинга!
Истерические всхлипывания и крики прервали речь миссис Седли; они, как эхо, разнеслись по всем комнатам маленького дома, обитатели которого слышали каждое слово этого разговора.
— Маменька! Маменька! — воскликнула бедная Эмилия, обливаясь слезами. — Вы мне ничего не говорили. Я… я обещала ему книги. Я… я только сегодня утром продала свою шаль. Возьмите деньги… возьмите все! — И дрожащими пальцами она достала серебро и соверены — свои драгоценные золотые соверены! — она совала их в руки матери, а они рассыпались и катились вниз по лестнице."
Есть такой вид меркантильных людей, которые корыстны бескорыстно. Узнать их можно по словам о долге и по тому, как они все конвертируют в деньги. Например, они любят говорить, что не любят быть должны и всегда возвращают вдвое больше полученного. Если им сделали подарок на определенную сумму, они сделают подарок дороже и потом часто будут повторять: "Мне сделали подарок за 100 шекелей но я не люблю быть должной, поэтому я сделала этому человеку подарок за 150. Мне было нелегко, я ведь не богачка, но я готова отдать последнее, чтобы не быть должной." Так же они переводят в валюту все - доброе отношение, симпатию, внимание, родственные связи, дружбу... Когда говоришь им, мол, а обязательно считать кто кому должен, нельзя просто получать удовольствие от жизни, от общества интересных близких людей, от гостеприимства, от дружбы и любви? Тогда они сразу обвиняют вас в корысти, потому что по их мнению не считаться хочет лишь тот, кому это выгодно. Вся жизнь у них построена на долге и выгоде, они не понимают, что может быть иначе.